Генрих Гацура - Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]
Во двор, громко переговариваясь между собой, вошли еще несколько человек с бутылками.
— Ну, Муська дает! Ишь, кто к ней похмеляться ездит.
— Думаешь, там не люди работают?
— О чем опять задумался? — спросил рыжий.
— Еще бы бутылочку пивка сейчас, — ответил Сергей.
— Кто тебе мешает?
— Не кто, а что. Денег нет.
— Денег? Деньги — это мусор. Сегодня их нет, а завтра, как грязи, — сказал рыжий и смачно сплюнул.
— Мне не завтра, а сегодня хочется.
— В чем дело? Продай что-нибудь. Шапку или пальтишко. Часы у тебя хорошие. «Рыжье»?
— Что?
— Золотые, спрашиваю?
— Да, — тяжело вздохнул Сергей, — в день рождения родители подарили. Память, не могу продать.
— Тогда фиксу продай.
— Коронку, что ли?
— Да. У меня знакомый есть. Покупает и неплохо дает. У него и инструментик есть. Аккуратненько снимет и тут же, наличными, на бочку. Пошли?
— Нет, что ты. Уж лучше часы продам. Если родственники спросят, скажу, что потерял. Ты знаешь, кто купит?
— Могу поговорить с одним человечком, но, сам понимаешь, с тебя причитается.
— Сколько?
— Два винчика.
— Ладно. Но где их сейчас достать?
— Не твоя забота, — сказал рыжий и исчез.
Во дворе собралось уже порядочно людей. Сидя группами и поодиночке на пивных ящиках, они разговаривали между собой в основном о футболе и политике. Разговоры о политике сводились к анекдотам.
Многие из тех, кто заходил сюда, одним махом выпивали бутылку или две пива, ставили пустую тару в ящики и бежали дальше, спеша на работу.
Сергей поднялся. Ящик, в который он хотел поставить бутылку, был полный. Он взял пустой и поставил сверху. Бутылки зазвенели.
Дверь служебного входа приоткрылась, из нее выглянула Муська и рявкнула на Сергея:
— Чего посуду бьешь?
— Да я только ящик на ящик поставил, — попытался оправдаться он.
— Смотри у меня, а то мигом милицию вызову, — Муська обернулась и спросила у кого-то за дверью. — Ну, где твой фраер?
Из-за спины продавщицы выскользнул рыжий и ткнул пальцем в Сергея.
— Вот, у него.
— У этого?.. Покаж свои «котлы».
— Что?
— Часы покаж, говорю.
Муська взяла их, осмотрела и, мотнув головой в сторону двери, сказала:
— Пошли, поговорим.
Они очутились в маленьком темном коридорчике. Муська повернула включатель, и мощная двухсотваттная лампа на мгновение ослепила Сергея. Когда он открыл глаза, крышка у часов была уже снята, и продавщица через карманную лупу изучала ее.
— Позолоченные? — спросила она и, прищурив глаз, уставилась на Сергея.
— Что вы! Золотые! Двенадцать граммов золота.
— Краденые.
— Да нет, мои! В прошлом году на день рождения подарили.
— Не слепая, прочитала уже. Сказки можешь ментам рассказывать. Двадцать пять лет! Я бы тебе меньше, чем тридцать пять, не дала. Хватит заливать. Сколько хочешь?
— Когда мне их подарили, они стоили пятьсот шестьдесят рублей с копейками. Ну, копейки и ремешок мне не надо.
— Ты что, дурак? Да мне за такие деньги полгода работать надо. А если мне и захочется их поиметь, так я за эту цену новые в магазине куплю.
— Ну, хорошо. Пятьсот.
— Нет, ты чокнутый, а я с тобой время трачу.
Дверь со двора тихонько отворилась, и показалась голова рыжего.
— Тебе что надо? Проваливай отсюда! — заорала на него Муська.
— Мусечка, ты не забыла про десять процентов?
— Десять процентов? Идиот! Кого ты мне привел? Знаешь, сколько этот придурок хочет за свои «котлы»? Пятьсот «колов». Понял?
Рыжий усмехнулся и скрылся за дверью.
— Вот, спекулянтов и ворюг развелось, управы на вас нет. Проваливай отсюда, чтоб ноги твоей здесь не было, а то милицию вызову. — Продавщица захлопнула крышку часов, поднесла их к уху, послушала и сунула Сергею в руки. — Да они, к тому же, не ходят.
— Как не ходят? Только что ходили.
— Все так говорят. Сам посмотри. Ударил, наверное, когда с ящиками возился.
Он поднес часы к уху. Слезы навернулись на глаза. Дрожащими руками Сергей начал заправлять ремешок в часы.
— Слышь, алкаш, я могу у тебя их взять за полтинник.
— За сколько?
— За пятьдесят рублей. И то от детей своих отрываю, чтобы тебе, алкоголику, помочь.
Мария Федоровна лгала. У нее никогда не было детей. Дети казались ей страшными чудовищами, которые были созданы лишь для того, чтобы загубить ее молодую (относительно) жизнь и, отобрав кровные сбережения, пустить их по ветру. Именно по сим соображениям детей (-um не завела, хотя возможностей у нее для этого было достаточно.
Горло у Сергея требовало влаги. Язык распух и еле ворочался во рту. Голова опять начала болеть, и в довершение всего возобновилась противная дрожь в руках. Что делать?..
Взгляд скользнул по стоящим вдоль стены ящикам с пивом.
А, была не была! Черт с ними, с часами!
— Давай! — махнул. Николаев рукой.
Муська задрала белый халат и полезла во внутренний карман пальто за деньгами. Отсчитав пятьдесят рублей, выбирая самые грязные и рваные бумажки, она засунула остальные назад.
— Можно, я возьму бутылку пива?
— Заплати и бери. Две бери для ровного счета. Рубль с тебя. Вот, держи — сорок девять рублей… Проваливай отсюда. Чтоб не трепался. Слышишь?
Но Сергей уже ничего не слышал. Закрыв глаза, он присосался к горлышку бутылки и переливал ее содержимое к себе в желудок.
— Давай, давай, — продавщица выключила свет и вытолкнула его во двор.
— Ну, продал? — спросил поджидающий за дверью рыжий.
— Да, за пятьдесят рублей.
— Живем! Ты обещал два винчика. Давай деньги, я сбегаю, достану.
— Сколько надо?
— Шесть рублей. Ты же знаешь, без рубля не вытащишь и рыбку из пруда… Подожди, я быстро.
Рыжий выскочил за ворота, спрятал деньги и зашел в кафе.
— Мусь, можно тебя на минутку.
Продавщица подошла к нему и протянула пятерку.
— Не надо денег, дай нам лучше с приятелем пару «бомб».
— Рубля не хватает, добавляй.
— Мусечка, ты видела у моего лучшего друга рыжие фиксы?
— Два зуба.
— Я тебе их сделаю по дешевке. Идет?
— Хорошо. Возьми сам, сбоку, под прилавком. Только смотри…
— Все будет в ажуре.
— Вася, посмотри, что я достал, — перед Сергеем стоял рыжий и держал в руках по бутылке вина.
— Я не Вася, я Сергей.
— Тем лучше. Давай выпьем, Серега, за дружбу.
К этому времени Сергей успел осушить свои две бутылки пива и настроение у него заметно улучшилось. Он с большим удовольствием принял предложение своего нового приятеля.
Рыжий профессиональным движением сорвал пробку и первый приложился к бутылке.
— Хорошо, — сказал он, отдавая полупустую «бомбу», — твоя доля осталась.
— Я так не могу.
— Ничего, научишься. У нас в тюряге говорили: не умеешь — научим, не желаешь — заставим.
— Ты сидел?
— Да, по молодости лет подзалетел два раза, но сейчас завязал.
— Правильно сделал. Я бы всех…
— Ты пей, давай, потом поговоришь.
Сергей сделал несколько глотков и спросил у рыжего:
— Как тебя зовут?
— Все зовут Рыжим, можешь и ты называть.
— Откуда у нее столько денег? Целая пачка. Может, она из государственных мне дала? Проверка придет, а у нее пятьдесят рублей не хватает. Ведь ее могут посадить, и дети без матери останутся, и все из-за меня, пьяницы.
— Ты за Муську не беспокойся. Видел, сколько у нее колец на руках понавешано? А серьги ее из золотых десяток видел? Откуда это, знаешь? Нет? Из этих бутылочек. Ты за бутылочку платил? Платил! Бутылку с собой понесешь? Нет, не понесешь! Пойдешь и поставишь вон в те ящики у входа.
— Подумаешь, двенадцать копеек за бутылку.
— Не перебивай, а слушай. Двенадцать копеек умножь на ящик. Сколько получится. Два сорок. А сколько этих ящиков стоит в кладовочке? Штук двадцать пять, если не больше. Двадцать пять на два сорок, получается шестьдесят. Шестьдесят за день, как тебе нравится такая работенка?
— Шестьдесят рублей! Ничего себе, — покачал головой Сергей.
— То-то же. Так ведь двадцать пять ящиков она продает в самый плохой день, а когда погодка нормальная, так и машину пива можно продать… Допивай быстрей, у нас еще бутылка есть. Ее допьем и сходим в «Русское поле». Там можно «беленькой» у Катьки взять. До одиннадцати, когда водочные магазины открываются, еще далеко.
С каждой минутой настроение у Сергея поднималось. Все вокруг стало казаться приятным и хорошим.
Он уже был готов обнять и расцеловать своего нового знакомого, ему казалось, что лучшего друга у него не было.
Попроси рыжий у него сейчас пальто, не задумываясь, отдал бы. Разве можно пожалеть что-нибудь для такого хорошего человека?
